Жизнь человека. Отражение мировоззрения писателя в пьесе «Жизнь человека» Л.Н
На протяжении всего действия на сцене находятся Некто в сером и второй безымянный персонаж, молчаливо стоящий в дальнем углу. В прологе Некто в сером обращается к публике с объяснением того, что ей будет представлено. Это - жизнь Человека, вся, от рождения до смертного часа, подобная свече, которую он, свидетель жизни, будет держать в руке. На глазах у него и у зрителей Человек пройдёт все ступени бытия, от низу до верху - и от верху к низу. Ограниченный зрением, Человек никогда не будет видеть следующей ступени; ограниченный слухом, Человек не услышит голоса судьбы; ограниченный знанием, не угадает, что ему несёт следующая минута. Счастливый юноша. Гордый муж и отец. Слабый старик. Свеча, снедаемая огнём. Вереница картин, где в разном обличье - все тот же Человек.
Прислушиваясь к крикам роженицы, на сцене ведут разговор хихикающие старухи. Как одиноко кричит человек, замечает одна из старух: все говорят - и их не слышно, а кричит один - и кажется, будто все другие молча слушают. А как странно кричит человек, усмехается вторая старуха: когда тебе самой больно, ты не замечаешь, как странен твой крик. А как смешны дети! Как беспомощны! Как трудно они рождаются - животные рожают легче... И легче умирают... И легче живут...
Старух - много, но они как будто хором произносят монолог.
Речь их прерывает Некто в сером, возвещая: Человек родился. Отец Человека проходит через сцену с доктором, признаваясь в том, как он мучился в эти часы явления сына на свет, как жалел жену, как ненавидит он младенца, принёсшего ей страдания, как казнит себя за ее муки... И как он благодарен Богу, услышавшему его молитву, осуществившему его мечту о сыне!
На сцене - родственники. Их реплики - словно продолжение бормотания старух. Они с самым серьёзным видом обсуждают проблемы выбора имени для Человека, его кормления и воспитания, его здоровья, а затем как-то незаметно переходят к вопросам куда более прозаическим: можно ли здесь курить и чем лучше выводить жирные пятна с платья.
Человек вырос. У него есть любимая жена и любимая профессия (он - архитектор), но у него нет денег. Соседи судачат на сцене о том, как это странно: эти двое - молоды и красивы, здоровы и счастливы, на них приятно смотреть, но их невыносимо жаль: они всегда голодны. Отчего так? За что и во имя чего?
Человек и его Жена смущённо рассказывают друг другу о зависти к сытым и богатым людям, которых они встречают на улице.
«Нарядные дамы проходят мимо меня, - говорит Жена Человека, - я смотрю на их шляпки, слышу шуршанье их шёлковых юбок и не радуюсь этому, а говорю себе: «У меня нет такой шляпки! У меня нет такой шёлковой юбки!» «А когда я прохожу по улице и вижу то, что нам не принадлежит, - отвечает ей Человек, - то чувствую, как у меня отрастают клыки. Если меня кто-нибудь ненароком толкнёт в толпе, я обнажаю свои клыки».
Человек клянётся Жене: они выкарабкаются из нищеты.
«Вообрази, что наш дом - роскошный дворец! Вообрази, что ты - царица бала! Вообрази, что играет изумительный оркестр - для нас и наших гостей!»
И Жена Человека с лёгкостью все это воображает.
И вот сбылось! Он богат, у него нет отбоя от заказчиков, его Жена купается в роскоши. В их дворце - чудный бал, играет волшебный оркестр - то ли человекообразные музыкальные инструменты, то ли похожие на инструменты люди. Кружатся пары молодых людей, восхищённо беседуя: какая честь для них быть на балу у Человека.
Входит Человек - он заметно постарел. За богатство он заплатил годами своей жизни. Постарела и его Жена. С ними торжественным шествием через анфиладу блистающих комнат идут многочисленные друзья с белыми розами в петлицах и, числом не меньшим, враги Человека - с жёлтыми розами. Молодые пары, прервав танец, следуют за всеми на сказочный пир.
Он снова обнищал. Прошла мода на его творения. Друзья и враги помогли ему растратить накопленное состояние. Теперь по дворцу бегают лишь крысы, гостей здесь давно не было. Дом обветшал, его никто не покупает. Умирает сын Человека. Человек и его Жена встают на колени и обращаются с молитвой к Тому, кто недвижно замер в дальнем углу: она - со смиренной материнской мольбой, он - с требованием справедливости. Это не сыновняя жалоба, но разговор мужчины с мужчиной, отца с Отцом, старика со стариком.
«Разве покорных льстецов надо любить больше, чем смелых и гордых людей?» - спрашивает Человек. И ни слова не слышит в ответ. Сын Человека умирает - значит, не услышана его молитва! Человек возглашает проклятья тому, кто наблюдает за ним из угла сцены.
«Проклинаю все, данное Тобою! Проклинаю день, в который я родился, и день, в который я умру! Проклинаю себя - глаза, слух, язык, сердце - и все это бросаю в Твоё жестокое лицо! И своим проклятьем - побеждаю Тебя!..»
Пьяницы и старухи в кабаке удивляются: вон за столиком сидит Человек, пьёт мало, а сидит много! Что бы это значило? Пьяный бред перемежается репликами, рождёнными, похоже, в угасающем сознании Человека, - отголосками прошлого, эхом всей его жизни.
Являются музыканты - и те, и не те, что играли когда-то на балах во дворце Человека. Трудно понять: они это или не они, как трудно вспомнить минувшую жизнь и все, чего Человек лишился, - сына, жены, друзей, дома, богатства, славы, самой жизни...
Старухи кружатся вокруг столика, за которым сидит, понурив голову, Человек. Их пляска пародирует чудесный танец юных дам на стародавнем балу у Человека.
Перед лицом смерти он встаёт во весь рост, запрокинув прекрасную седую голову, и резко, громко, отчаянно выкрикивает - вопрошая то ли небо, то ли пьяниц, то ли зрителей, то ли Некоего в сером:
«Где мой оруженосец? Где мой меч? Где мой щит?»
Некто в сером смотрит на огарок свечи - она вот-вот в последний раз мигнёт и погаснет. «Я обезоружен!» - восклицает Человек, и тьма обступает его.
«Хочу реформировать драму», - писал Андреев А. Серафимовичу в ноябре 1906 года после окончания работы над пьесой «Жизнь человека». В письме Г. Чуйкову Андреев также отмечал новаторство своего замысла: «Дело в том, что я взял для пьесы совершенно новую форму - ни реалистическую, ни символистскую, ни романтическую, - что не знаю...» В работе над пьесой писатель испытал немалые трудности. «Скажу откровенно, - признавался он Вл. Немировичу-Данченко, - сам я недоволен «Жизнью человека». Приходилось положительно идти ощупью, мысль упрямо сбивалась на старое, привычное, и минутами не было никакой возможности разобраться, хорошо ли ты делаешь или дурно. В самом процессе работы развивалась и выяснялась форма, и только оканчивая пьесу, понял я сам ее сущность... Пусть это будет первым опытом».
По замыслу автора, «Жизнь человека» должна была быть первой в цикле философских пьес, «связанных односторонностью формы и неразрывным единством основной идеи». «За «Жизнью человека» идет «жизнь человеческая», которая будет изображена в четырех пьесах: «Царь-Голод», «Война», «Революция» и «Бог, дьявол и человек», - писал Андреев Немировичу-Данченко в мае 1907 года. - Таким образом, «Жизнь человека» является необходимым вступлением как по форме, так и по содержанию, в этот цикл, которому я смею придавать весьма большое значение». И хотя этот замысел в своем первоначальном варианте не был осуществлен (из названных была написана лишь пьеса «Царь-Голод»), само по себе намерение Андреева создать цикл драматических произведений, в котором судьбы отдельных людей должны были быть увязаны с судьбами человечества, четко соотносилось с острейшими философскими запросами времени и по-своему отражало потребность в новом уровне философско-исторической и художественной мысли.
Тематика и проблематика пьесы. В прологе к пьесе сразу же декларирована ее главная тема - вневременная трагедия человека, зависимого от воли рока. Некто в сером, именуемый Он, - условный персонаж, олицетворяющий все то, что препятствует свободе человека, - фиксирует орбиту человеческой жизни: «Неудержимо влекомый временем, он непреложно пройдет все ступени человеческой жизни, от низу к верху, от верху к низу. Ограниченный зрением, он никогда не будет видеть следующей ступени, на которую уже не поднимется нетвердая нога его; ограниченный знанием, он никогда не будет знать, что несет ему грядущий день, грядущий час - минута. И в слепом неведении своем, томимый предчувствиями, он покорно совершит круг железного предначертания». Все пять картин пьесы («Рождение Человека и муки матери», «Любовь и бедность», «Бал у Человека», «Несчастье Человека», «Смерть Человека»), демонстрирующие соответственно пять этапов жизни человека с рождения до смерти - «от низу к верху, от верху к низу», - иллюстрируют этот тезис.
Акцент в драматическом действии ставится на перипетиях столкновения человека с «непреложным». А трагический исход конфликта обусловливается тем, что потуги человека разорвать этот «круг железного предначертания» оказываются тщетными, неизменно наталкиваются на каменное равнодушие Некоего в сером с горящей свечой в руках, монотонно повторяющего: «Ho убывает воск, съедаемый огнем. - Ho убывает воск».
Ho, признавая власть фатально неодолимых сил над человеком, писатель не смирялся с действительностью, не отказывался от попыток - пусть обреченных на неудачу - противостоять ударам судьбы. Во второй картине пьесы Человек, показанный молодым, энергичным, верящим в силу разума, бросает вызов самой судьбе, когда она становится на его пути. Обращаясь к стоящему в углу комнаты Некоему, Человек возглашает: «Эй, ты, как тебя там зовут: рок, дьявол или жизнь, я бросаю тебе перчатку, зову тебя на бой!.. Поблестим мечами, позвеним щитами, обрушим на головы удары, от которых задрожит земля! Эй, выходи на бой!» Александр Блок, буквально «потрясенный», по его признанию, «Жизнью человека» (в феврале 1907 года ему довелось увидеть спектакль Be. Мейерхольда на сцене Петербургского театра В. Ф. Комиссаржевской), ощутил истинное величие и трагизм именно в том, что андреевский человек не сдается, а борется до конца. Блоку в то время были близки выразившиеся в «Жизни человека» настроения «последнего отчаяния», яростной, хотя и бесплодной, ненависти художника к окружающему «страшному миру», и в этом аспекте он осмыслял бунтарство человека, вызвавшего на бой «неумолимую, квадратную, проклятую Судьбу». В андреевской драме Блок увидел «яркое доказательство того, что Человек есть человек, не кукла, не жалкое существо, обреченное тлению, но чудесный феникс, преодолевающий «ледяной ветер безграничных пространств». «Тает воск, но не убывает жизнь», - заключал он свою мысль.
Особенности драматургической формы. Масштабное философское содержание «Жизни человека» воплощено в новаторской драматургической форме. «Если в Чехове... сцена должна дать жизнь, - указывал Андреев в одном из писем К. С. Станиславскому, - то здесь - в этом представлении - сцена должна дать только отражение жизни. Ни на одну минуту зритель не должен забывать, что он стоит перед картиною, что он находится в театре и перед ним актеры, изображающие то-то и то-то». В противоположность традиционному театру непосредственного эмоционального переживания Андреев создает свой театр «представления», театр философской мысли, отказываясь от жизнеподобия и прибегая к условно-обобщенным образам. «С внешней стороны - это стилизация, - разъяснял Андреев замысел «Жизни человека» в письме к Вл. И. Немировичу-Данченко. - Характеры, положения и обстановка должны быть приведены к основным своим идеям, упрощены и в то же время углублены благодаря отсутствию мелочей и второстепенного».
В образной системе «Жизни человека» представлены несколько типов персонажей. Есть персонажи единичные, но предельно отдаленные от индивидуального, конкретного, лишенные имени (Человек, Жена Человека, Доктор, Старуха). Есть образы «хоровые», воплощающие собирательную - нравственную или социальную - сущность большой группы людей (Родственники, Соседи, Гости на балу). Функции этих образов - комментирование событий, обстановки сценического действия, внушение зрителям определенного настроения, необходимого по авторскому замыслу. Например, во второй картине, рисующей молодость, бедность, красоту Человека, реплики Соседей исполнены трогательного внимания и любви, содержат множество добрых пожеланий. Напротив, диалоги Пьяниц и зловещих Старух в 5-й картине предвещают мрак небытия, в который вот-вот должен погрузиться умирающий Человек. Есть, наконец, и персонаж, несущий в себе отвлеченный символический смысл (Некто в сером).
В связи с общей идеей театра «представления» находится и другой художественный принцип, использованный в «Жизни человека». «В связи с тем, что здесь не жизнь, а только отражение жизни, рассказ о жизни, представление, как живут, - в известных местах должны быть подчеркивания, преувеличения, доведение определенного типа, свойства до крайнего его развития, - отмечал Андреев в письме К. С. Станиславскому. - Нет положительной, спокойной степени, а только превосходная... Резкие контрасты». Само состояние мира, изображаемого в «Жизни человека», побуждало автора вместо «тихих, нежных, тонких настроений» обратиться к «резким, отчетливым, гневным звукам трубы».
В пьесе Андреева действительно нет места «спокойной степени»: либо использован сатирический гротеск (3-я картина «Бал у Человека»), либо нагнетается безысходный ужас (5-я картина «Смерть Человека»), либо передается возвышенно светлый строй чувств и мыслей (2-я картина «Любовь и бедность»). Преувеличение, гротеск, контрасты нужны писателю для того, чтобы нейтрализовать возможность эмоционального сопереживания, с предельной наглядностью выразить чисто интеллектуальное философское содержание.
С той же целью Андреев широко использует в «Жизни человека» средства смежных родов искусства - живописи, музыки, элементов пластики. В приемах обрисовки стилизованных персонажей, эмоционального сценического «фона» сказалось увлечение Л. Н. Андреева искусством великого испанского художника Франсиско Гойи, особенно сериями офортов «Капричос» и «Бедствия войны». Такие свойства графического письма Гойи, как гротеск, гиперболизация, безудержность фантастики, контрастная «игра» светлых и темных красок, отсутствие частностей, «теней», стремление к обнажению противоречий в наивысшей степени, - оригинально претворились в андреевской подборке «оживших картин», представляющих жизнь человека. Цветовая палитра в пьесе весьма подвижна: каждой картине, пронизанной определенным настроением и воссоздающей определенный этап в жизни человека, соответствует своя гамма красок. Так, во 2-й картине тему молодости Человека и его жены усиливают «яркий, теплый свет», «совершенно гладкие светло-розовые стены», «яркие, веселые платья», «прекрасный букет полевых цветов». Наоборот, в 5-й картине теме смерти как бы аккомпанируют «неопределенный, колеблющийся, мигающий сумрачный свет», «гладкие грязные стены», «бесконечное разнообразие отвратительного и ужасного».
Столь же существенна в «Жизни человека» символика музыки. Коротенькая, в две музыкальных фразы, крикливая «полька с подрагивающими, веселыми и чрезвычайно пустыми звуками», под которую старательно танцуют «девушки и молодые люди», выразительно подчеркивает полнейшую обезличенность собравшихся на балу Гостей - марионеток, охваченных выражением «самодовольства, чванности и тупого почтения перед богатством Человека». А геометрически правильное помещение, в котором происходит действие и в окна которого всегда смотрит ночь, углубляет мысль об удручающем однообразии бытия: навеки заданной форме мира - клетки.
Каждая картина предваряется специальной экспозицией, уясняющей связь всех частей пьесы. Эти экспозиции, вводящие в атмосферу происходящего на сцене, построены либо в форме диалогов второстепенных персонажей (например, разговор Старух в 1-й картине, разговор Соседей во 2-й), либо монолога какого-нибудь действующего лица (например, в 4-й картине, где служанка рассказывает о том, что «снова впал в бедность Человек»). Единство сюжетной линии в пьесе достигается лишь прологом, идею которого последовательно раскрывают все картины, и фигурой Некоего в сером, неизменно присутствующего на сцене со свечой, воск которой постепенно тает, как бы отмечая этапы жизненного пути.
Многие особенности диалога в «Жизни человека» также объясняются установкой автора на предельную обобщенность в изображении персонажей и сценической обстановки. В пределах каждого тематического раздела диалог построен по заданной схеме и обычно поясняет отношение персонажей к тому или иному высказыванию, событию, происходящему, как правило, за сценой. Таковы, в частности, реплики гостей на балу: «Как богато! Как пышно! Как светло! Как богато!» - произносимые монотонно и вяло. Таковы же по большей части и авторские ремарки. Например, Некто в сером говорит «твердым, холодным голосом, лишенным волнения и страсти»; Гости на балу разговаривают «не перешептываясь, не смеясь, почти не глядя друг на друга... отрывисто произнося, точно обрубая... слова»; прислуга Человека говорит «ровным голосом, обращаясь к воображаемому собеседнику».
Художественные особенности пьесы подчинены одной задаче - раскрыть в отношениях Человека и рока трагедию всего человечества. С этой основной идеей пьесы связан отказ от напряженной динамики сюжетного действия, от раскрытия внутренних переживаний героев. Для автора не может иметь интереса та или иная комбинация конкретных жизненных положений - перед вечностью все ничтожно и заранее предопределено, поэтому в «Жизни человека» отсутствуют психологические или иные «реальные» мотивировки сюжетных событий. Поступки героев, ситуации в их жизни представляются им случайными: случайно Человек богатеет, случайно убивают его сына, случайно он вновь становится бедным. Все события в жизни героя мотивируются только стихийными, «слепыми» законами судьбы. Человек в пьесе Андреева не терзается, не мучается, не испытывает радости или отчаяния - он делает лишь отметки, знаки своих эмоций, докладывает зрителям о том, что он испытывает в данную минуту. Однако случайность сюжетных ситуаций - внешняя: она обосновывается в прологе тем, что Человек «покорно совершает» определенный ему судьбой «Круг железного предначертания». Чтобы показать «слепое неведение» Человека, Андреев устраняет реалистические мотивировки, обезличивает персонажей, развивает сценическое действие исключительно как выражение основной авторской идеи. Вот почему андреевский человек не наделен мотивом трагической вины - обреченность, страдания, смерть являются результатом не внутренней душевной борьбы, а внешнего непреоборимого рока.
В «Жизни человека» (как и в некоторых последующих пьесах) Андрееву удалось предвосхитить характерные особенности экспрессионистской драматургии, наиболее сильно развившейся в немецкой литературе 1910-1920-х годов (в пьесах Г. Кайзера, Э. Толлера и других писателей). Как и немецкие экспрессионисты, он обостренно воспринимал трагизм существования отчужденного человеческого «я», беспомощного перед властью рока. Выдвигая на первый план не отражение событий, а эмоциональное, субъективное отношение к ним, Андреев создавал «искусство переживания», в котором картины реальной действительности деформировались под напором бурных, смятенных переживаний художника, тревожно реагировавшего на вопиющие диссонансы истории.
«Жизнь человека» — первая пьеса «условного» театра Андреева — ярко отразила мировосприятие драматурга. Она пессимистична в своей основе: человек, неведомо откуда пришедший в мир, обречен на исчезновение, смерть. На жизненном пути его неизменно сопровождает Некто в сером, как бы напоминая, что все преходяще.
Часть критиков истолковывала этот образ в мистическом плане, сближая вечного спутника героя с неумолимым Роком, с божественным Промыслом, часть же воспринимала его как символ неумолимой природы с ее биологическими законами. Луначарский утверждал, что «великолепно задуманный и выполненный „Некто в сером“» представляет собою природу «в ее законах,ничего не желающий закон <...> Он — весь причина, целей у Него нет».
Убывающая горящая свеча, издавна символизирующая жизнь человека, как бы подтверждала толкование Луначарского и его сторонников, но образ Некто в сером на всем протяжении пьесы все же напоминает о том, что Андреев ищет в реальном ирреальное.
Писатель изолирует своего Человека от конкретно-исторических, социальных связей (о них напоминали лишь скупые детали) и, отбросив индивидуальное, создает подчеркнуто схематизированный образ человека. Каким же видится он ему? На этот вопрос давались и продолжают даваться самые противоречивые ответы. Некоторые исследователи рассматривают, например, жизненный путь человека как путь превращения в мещанина. Текст пьесы опровергает подобное истолкование.
В прологе Некто в сером говорит об ограниченности зрения и знаний человека, который «покорно совершает круг железного предначертания», однако в самой драме человек бунтует, противопоставляя свою волю неизвестному ему предначертанию. Мятежность, которой автор наградил своего героя, позволяла говорить о нем как драматурге-романтике.
Присущая писателю дисгармония в восприятии мира нашла отражение в изображении противоречивости человеческой жизни. Юность человека связана с бедностью, но в избытке наделена вдохновением и жаждою сразиться с Некто, точное имя которого ему не известно: «...я смел и силен, я зову Тебя на бой. Поблестим мечами, позвеним щитами, обрушим на головы удары, от которых задрожит земля! Эй, выходи на бой! <...> Побеждая, я буду петь песни, на которые откликнется вся земля: молча падая под Твоим ударом, я буду думать лишь о том, чтоб снова встать и ринуться на бой! В моей броне есть слабые места, я знаю это. Но, покрытый ранами, истекающий алой кровью, я силы соберу, чтобы крикнуть: Ты еще не победил, злой недруг человека!». Этому вызову герой останется верен всю жизнь.
Несоответствие между мечтой и действительностью будет подчеркнуто и далее. Человек достигает творческой зрелости, он богат, но окружен пошлостью и враждебностью. Драматург показывает, «как веселятся сытые люди, у которых душа мертва».
Человек оказывается замкнутым в мертвом мире пошляков и манекенов, но сам не сливается с ними. При закате жизнь становится все трагичнее: архитектор снова беден, его творчество чуждо новому поколению, уходит талант, умирает сын. Он изменит себе, преклонит колени, моля бога спасти умирающего сына, но это — ненадолго. Угасающий человек не смирится с дарованнойему жизнью и проклянет того, кто стоит, держа ее убывающую свечу.
Мятежность героя подчеркнута и в сцене смерти, которая напоминает концовку пьесы Э. Ростана «Сирано де Бержерак». Человек, лишенный сил и всеми покинутый, в последнюю минуту жизни вновь вспоминает о своем мече.
Пьеса вызвала большое число откликов. Споры возникали и по поводу адреевской концепции человека, и по поводу необычайной формы драмы. Горький, приветствуя новаторство драматурга, посетовал на заниженность его героя, но целью Андреева было создать образ обыкновенного человека, не героя и в то же время не раба жизни, и тем самым утвердить бунтарство в качестве основы человеческого бытия.
Критиков-марксистов (в том числе Г. В. Плеханова) привлек бунт Андреева против буржуазного мира. Реакционная критика и церковники восстали против богоборческого пафоса пьесы. По их настоянию для постановок «Жизни человека» были введены ограничительные меры.
Стремясь к показу всеобщего, Андреев все же не совсем отказался в «Жизни человека» от временны́х обозначений действия пьесы: герой ее отождествлен с образом интеллигента конца XIX — начала XX в. И это обернулось против драматурга.
Изоляция такого героя от широкого потока жизни, в том числе от общественной борьбы, невольно бросилась в глаза, особенно критикам, считавшим подобное отображение уходом от основной задачи современной литературы. Конкретные «приметы времени» присутствовали и в «Царе Голоде», что стало одной из причин негативного отношения к этой драме. В последующих пьесах такого типа Андреев решительно отказался от подобных временны́х связей («Анатэма», «Черные маски»).
«Жизнь человека» должна была стать прологом к циклу социально-философских пьес, посвященных жизни человечества («Царь Голод», «Война», «Революция», «Бог, человек и дьявол»). Однако историческое мировосприятие всегда было наиболее уязвимым в мировоззренческой концепции драматурга.
В прологе «Царя Голода» говорилось, что в течение многих веков человек преображал своим трудом землю, оставаясь бесправным и несытым. Царь Голод уже не раз поднимал бунт голодных, и он же заставлял их смириться. Происходил один из очередных исторических круговоротов: жизненные явления принимали иные конкретные очертания, но все возвращалось к исходной точке.
В пьесе был изображен анархический бунт. Андреевские голодные не знают иных форм борьбы, хотя на сцене воспроизводился капиталистический мир. Только один из рабочих, желавший«зажечь землю мечтами», говорил: «Погодите. Есть другой царь, не Царь Голод <...> Но я не знаю, как его зовут».
Пьеса носила антибуржуазный характер. Это вызвало гнев театральной цензуры, и она запретила ее постановку. Особенно язвительна была картина суда над восставшими рабочими. Но прогрессивная критика не приняла «Царя Голода», упрекнув Андреева в отождествлении революции с бунтом: борьба людей труда не была отделена в пьесе от действий черни, поджигавшей картинные галереи и библиотеки.
Упрек не был справедлив, так как персонажи неоднократно заявляли, что происходит именно бунт, однако недавние революционные события закономерно заставили читателей и критиков искать в «Царе Голоде» непосредственный отклик на эти события. Характерна концовка пьесы, в которой слышались голоса погибших рабочих (« — Мы еще придем! — Мы еще придем! — Горе победителям!»), напоминавшие о том, что борьба еще не окончена. Вызвало резкие возражения также приниженное изображение восставших: крестьяне были похожи на человекообразных, у рабочих же подчеркивалась физическая сила и «слабо развитая голова с низким лбом». Сознание их явно не соответствовало изображаемому историческому периоду.
Драматург оправдывал себя тем, что революции будет посвящена особая пьеса, но она не была и не могла быть написана. Не веря в возможность победить власть Царя Голода, нельзя было выразительно показать победу революции.
Андреев был взволнован резкой оценкой социальной значимости пьесы, помешавшей воспринять ее как драму нового типа. Экспериментаторство писателя совпало с театральными исканиями тех лет. Московский Художественный театр, создавший при освоении чеховской драматургии особый вид сценического психологизма, в 1906—1908 гг., не удовлетворяясь достигнутым, предпринял новые творческие поиски.
«Жизнь человека» Андреева «пришлась как раз ко времени, т. е. отвечала нашим тогдашним требованиям и исканиям», — вспоминал Станиславский. Художественный театр начал тяготеть к «отвлеченной» драме с ее абстрактными обобщениями и широким использованием символов.
Драматическая стилизация, осуществленная в «Жизни человека», привлекла также внимание Театра В. Ф. Комиссаржевской (режиссер В. Мейерхольд). Пьеса и здесь оказалась «ко времени».
Однако дальнейшее движение в этом направлении не встречало уже активной поддержки театральных деятелей. Схематизм и условность сужали сферу проявления дарований актеров. Играя сугубо «заданное», они невольно превращались в простейших иллюстраторов авторских идей. Андреев, однако, не счел возникшую тревогу состоятельной и, не бросив своих драматургических поисков, создал в следующей пьесе сложный образ условного героя.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
На протяжении всего действия на сцене находятся Некто в сером и второй безымянный персонаж, молчаливо стоящий в дальнем углу. В прологе Некто в сером обращается к публике с объяснением того, что ей будет представлено. Это - жизнь Человека, вся, от рождения до смертного часа, подобная свече, которую он, свидетель жизни, будет держать в руке. На глазах у него и у зрителей Человек пройдет все ступени бытия, от низу до верху - и от верху к низу. Ограниченный зрением, Человек никогда не будет видеть следующей ступени; ограниченный слухом, Человек не услышит голоса судьбы; ограниченный знанием, не угадает, что ему несет следующая минута. Счастливый юноша. Гордый муж и отец. Слабый старик. Свеча, снедаемая огнем. Вереница картин, где в разном обличье - все тот же Человек.
…Прислушиваясь к крикам роженицы, на сцене ведут разговор хихикающие старухи. Как одиноко кричит человек, замечает одна из старух: все говорят - и их не слышно, а кричит один - и кажется, будто все другие молча слушают. А как странно кричит человек, усмехается вторая старуха: когда тебе самой больно, ты не замечаешь, как странен твой крик. А как смешны дети! Как беспомощны! Как трудно они рождаются - животные рожают легче… И легче умирают… И легче живут…
Старух - много, но они как будто хором произносят монолог.
Речь их прерывает Некто в сером, возвещая: Человек родился. Отец Человека проходит через сцену с доктором, признаваясь в том, как он мучился в эти часы явления сына на свет, как жалел жену, как ненавидит он младенца, принесшего ей страдания, как казнит себя за ее муки… И как он благодарен Богу, услышавшему его молитву, осуществившему его мечту о сыне!
На сцене - родственники. Их реплики - словно продолжение бормотания старух. Они с самым серьезным видом обсуждают проблемы выбора имени для Человека, его кормления и воспитания, его здоровья, а затем как-то незаметно переходят к вопросам куда более прозаическим: можно ли здесь курить и чем лучше выводить жирные пятна с платья.
…Человек вырос. У него есть любимая жена и любимая профессия (он - архитектор), но у него нет денег. Соседи судачат на сцене о том, как это странно: эти двое - молоды и красивы, здоровы и счастливы, на них приятно смотреть, но их невыносимо жаль: они всегда голодны. Отчего так? За что и во имя чего?
Человек и его Жена смущенно рассказывают друг другу о зависти к сытым и богатым людям, которых они встречают на улице.
«Нарядные дамы проходят мимо меня, - говорит Жена Человека, - я смотрю на их шляпки, слышу шуршанье их шелковых юбок и не радуюсь этому, а говорю себе: «У меня нет такой шляпки! У меня нет такой шелковой юбки!» «А когда я прохожу по улице и вижу то, что нам не принадлежит, - отвечает ей Человек, - то чувствую, как у меня отрастают клыки. Если меня кто-нибудь ненароком толкнет в толпе, я обнажаю свои клыки».
Человек клянется Жене: они выкарабкаются из нищеты.
рази, что наш дом - роскошный дворец! Вообрази, что ты - царица бала! Вообрази, что играет изумительный оркестр - для нас и наших гостей!»
И Жена Человека с легкостью все это воображает.
…И вот сбылось! Он богат, у него нет отбоя от заказчиков, его Жена купается в роскоши. В их дворце - чудный бал, играет волшебный оркестр - то ли человекообразные музыкальные инструменты, то ли похожие на инструменты люди. Кружатся пары молодых людей, восхищенно беседуя: какая честь для них быть на балу у Человека.
Входит Человек - он заметно постарел. За богатство он заплатил годами своей жизни. Постарела и его Жена. С ними торжественным шествием через анфиладу блистающих комнат идут многочисленные друзья с белыми розами в петлицах и, числом не меньшим, враги Человека - с желтыми розами. Молодые пары, прервав танец, следуют за всеми на сказочный пир.
…Он снова обнищал. Прошла мода на его творения. Друзья и враги помогли ему растратить накопленное состояние. Теперь по дворцу бегают лишь крысы, гостей здесь давно не было. Дом обветшал, его никто не покупает. Умирает сын Человека. Человек и его Жена встают на колени и обращаются с молитвой к Тому, кто недвижно замер в дальнем углу: она - со смиренной материнской мольбой, он - с требованием справедливости. Это не сыновняя жалоба, но разговор мужчины с мужчиной, отца с Отцом, старика со стариком.
«Разве покорных льстецов надо любить больше, чем смелых и гордых людей?» - спрашивает Человек. И ни слова не слышит в ответ. Сын Человека умирает - значит, не услышана его молитва! Человек возглашает проклятья тому, кто наблюдает за ним из угла сцены.
«Проклинаю все, данное Тобою! Проклинаю день, в который я родился, и день, в который я умру! Проклинаю себя - глаза, слух, язык, сердце - и все это бросаю в Твое жестокое лицо! И своим проклятьем - побеждаю Тебя!..»
…Пьяницы и старухи в кабаке удивляются: вон за столиком сидит Человек, пьет мало, а сидит много! Что бы это значило? Пьяный бред перемежается репликами, рожденными, похоже, в угасающем сознании Человека, - отголосками прошлого, эхом всей его жизни.
Являются музыканты - и те, и не те, что играли когда-то на балах во дворце Человека. Трудно понять: они это или не они, как трудно вспомнить минувшую жизнь и все, чего Человек лишился, - сына, жены, друзей, дома, богатства, славы, самой жизни…
Старухи кружатся вокруг столика, за которым сидит, понурив голову, Человек. Их пляска пародирует чудесный танец юных дам на стародавнем балу у Человека.
Перед лицом смерти он встает во весь рост, запрокинув прекрасную седую голову, и резко, громко, отчаянно выкрикивает - вопрошая то ли небо, то ли пьяниц, то ли зрителей, то ли Некоего в сером:
«Где мой оруженосец? Где мой меч? Где мой щит?»
Некто в сером смотрит на огарок свечи - она вот-вот в последний раз мигнет и погаснет. «Я обезоружен!» - восклицает Человек, и тьма обступает его.
В произведении на суд публики представлена вся жизнь Человека. Действие разворачивается от момента рождения Человека до самой смерти. Он будет идти по жизни, как по лестнице, каждый раз поднимаясь на новую ступеньку. При этом Человек не знает, что ждет его на следующем уровне, он не может разгадать подсказок, дарованных ему судьбой. Все проходит, все меняется, но главный герой – все тот же Человек.
Все начинается с отчаянных криков роженицы, активно обсуждаемых ворчливыми старухами. Отец Человека рассказывает доктору о том, как он волновался все это время, как ему жалко было жену, страдающую в родовых муках. Но теперь он счастлив, так как у него есть сын. Его молитвы были не напрасны. Родственники в это время заняты выбором имени для Человека, они рассуждают о его здоровье и воспитании.
Прошло время. Человек не просто подрос, он – уже совсем взрослый мужчина. Он работает архитектором и очень любит свою работу. А еще он любит свою жену. Вот только его профессия не приносит денег. Они с женой все время голодают и разговаривают о том, как же они завидуют богачам, которых часто видят на улице. Ведь те всегда сыты. Соседи супругов не могут понять, почему так происходит: двое красивых молодых людей, счастливых, здоровых и всегда голодают?
А еще молодая женщина завидует знатным дамам, их красивым нарядам, ведь у нее ничего такого нет. А ей так хочется иметь красивую шляпку и нарядную юбку. Муж обещает ей выбраться из бедности. Они предаются фантазиям о собственном роскошном доме, в котором играет оркестр, проходят балы. Все это так легко представить, что однажды оно сбылось.
В красивом доме Человека проходит бал. Все восхищаются особняком и его хозяином. Для присутствующих это большая честь, ведь хозяин дома теперь богат и знаменит, у него всегда есть заказы. Но за роскошь пришлось заплатить большую цену: человек и его жена состарились. На балу присутствует множество друзей, отмеченных белыми розами, но не меньше и врагов с цветами желтого оттенка.
Жизнь переменчива и теперь Человек – снова нищий. Его творения больше никому не интересны, а на бесконечные балы ушли все деньги. Во дворце гостят разве что крысы, а сам дом никто не спешит покупать. На фоне всей этой трагедии умирает сын Человека. Он с женой молится, стоя на коленях, но не слышит ответов на свои призывы. В отчаянии Человек проклинает свою жизнь и самого себя, а еще того, кто даровал ему жизнь и все ее блага.
Теперь Человек спивается, долго сидит в кабаке. Он потерял, все что имел: деньги, славу, роскошный дом. Потерял и тех, кого любил: жену, сына, всех друзей. Вокруг него играют музыканты, те самые, что когда-то играли на балах в его доме. А еще, словно в танце, кружат старухи. Это последний бал Человека. Его жизнь подходит к концу. Ему не страшно, ведь больше нечего терять. Свеча его жизни догорела и погасла. Тьма окружила Человека.
Произведение учит тому, что жизнь быстротечна и переменчива. Важно уметь выбирать истинные ценности, а не гнаться за материальным достатком. А еще важно быть благодарным за все хорошее, что происходит в жизни человека.
Картинка или рисунок Жизнь Человека
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Дюма Дама с камелиями
В доме недавно умершей парижской куртизанки Маргариты Готье проводится аукцион, чтобы распродать все ее имущество и оплатить долги. На аукцион приходит мужчина и покупает роман «Манон Леско».
- Краткое содержание Шварц Обыкновенное чудо
В горной усадьбе поселился волшебник вместе с женой. Он собрался остепениться, но душа просила волшебства и хозяин усадьбы не может себе отказать в «шалостях».
- Краткое содержание Гоголь Женитьба
В данной пьесе сатирически показан процесс женитьбы, а точней – сватовства, выбора жениха. Засидевшуюся почти до тридцати лет в девках Агафью (купеческую дочь) все убеждают, что пора создавать семью. То же происходит и с будущим Обломовым – Подколесиным
- Краткое содержание Планета людей Экзюпери
У каждого человека есть своя планета, и он постоянно на ней, именно на ней, находиться. Если человек упрям и целеустремлен, его бывает весьма трудно спустить с небес, с его планеты, на землю, к более бытовым и земным вопросам
- Краткое содержание Княгиня Волконская Некрасова
Произведение начинается с момента, когда дети просят бабушку Волконскую рассказать им о своих молодых годах. Но княгиня отправляет их гулять, обещая, что вся ее жизнь будет описана в мемуарах.
