Семантическое несогласование примеры. Сочетаемость как проблема интерференции в условиях аудиторного двуязычия

В последнее время в лингвистике получил распространение принцип ком-позиционности (который иногда называют принципом Фреге), а в самом общем виде, формулируется так: «Смысл языкового выражения является функцией от смыслов его частей и способов их синтаксического соединения» . Композиционность рассматривается как предпосылка о том, что в предложении значение целого строится из значения частей, но в то же время, смыслы отдельных слов в составе предложения не просто «прикладываются» один к другому, а взаимопроникают один в другой, притом в разных случаях по-разному. При этом неизбежно происходит преобразование смыслов частей. Также существенным при рассмотрении общего смысла предложения является его семантико-синтаксическая структура. Таким образом, анализ общего смысла предложения требует обращения к его семантико-синтаксической структуре, конкретному лексическому заполнению его частей, а также к правилам его композиции. Этим моментам уделяется особое внимание в композиционном синтаксисе, как одном из направлений семантического синтаксиса. Композиционный синтаксис отличается от других направлений тем, что рассматривает предложение как двухслойную структуру, формируемую денотатом и сигнификатом, которые не являются изоморфными, а находятся в относительной зависимости, и механизмом координации которых, выступает лексический состав предложения . Конечно же, нельзя не отметить определенное структурное сходство этих аспектов семантики предложения, однако если признать их изоморфизм, тогда каждая ситуация должна иметь свою пропозицию и отражаться только в ней. В этом случае число пропозиций в языке должно было бы соответствовать огромному количеству ситуаций. В результате информация о новых ситуациях просто не могла быть передана. И язык потерял бы свое основное свойство - универсальность.

Итак, сигнификат предложения представляет собой логико-семантическую структуру, которую мы назовем пропозицией. Пропозиция формируется за счет организующей силы предиката. Денотативная структура предложения является тем фрагментом наших знаний о мире, с которым соотносится пропозиция, и она именуется ситуацией. Предполагается, что ситуация, представляет собой то, что моделируется в предложении, а пропозиция - то, как это моделируется. Чтобы подчеркнуть независимость и самостоятельность двух структур, будем называть элементы пропозиции аргументами, а элементы ситуации участниками .
Число аргументов в пропозиции ограничено, т. к. пропозиция является логико-семантической структурой и задается дедуктивно, число же участников ситуации безгранично, т. к. ситуация является моделью внеязыковой действительности и определяется индуктивно. Но ситуация - это всего лишь модель некоторого фрагмента реальности, поэтому в предложении реализуется не весь набор потенциальных элементов смысловой структуры, а только необходимая часть, которая отражает наиболее существенные свойства, играющие ведущую роль в каждом конкретном случае. Поэтому одна и та же ситуация, моделирующая некоторый фрагмент действительности, может быть представлена различными структурными вариантами пропозиций, в зависимости от того, как концептуализирует наблюдаемую картину говорящий и что в ней для него значимо. Таким образом, аргументы пропозиции всегда соотнесены сучастниками ситуации, но не каждый участник ситуации отражается в пропозициональной структуре. Вследствие такого расхождения элементов денотативной и сигнификативной структур, корреляции участников ситуации и аргументов пропозиции могут нарушаться. Неполное совпадение структуры ситуации со структурой пропозиции приводит к тому, что на поверхностном уровне предложения обнаруживается нестандартное лексическое заполнение актант-ного окружения, открываемого предикатом. Под влиянием нестандартного заполнения происходит модификация значения предиката, и, как следствие, значения всего предложения, для осмысления которого необходимы определенные условия, т. е. небуквальное его понимание, требующее от говорящего/ слушающего некоторые фоновые знания. Этот факт лексико-семантического рассогласования между аргументами пропозиции и участниками ситуации мы назвали диалексией.

Рассмотрим его на примере: The experiment provides the evidence. Для предиката provide в данном значении характерным является появление в позиции агенса человека или активного существа, обладающего интеллектом, чего требует ситуация ментального действия. Однако в данном случае в позиции агенса употребляется производный инструмент the experiment. Мы имеем перед собой случай нарушения правил комбинирования единиц, что ведет к лексико-семантическому рассогласованию между аргументом пропозиции и участником ситуации, т. е. диалексии. Предикат, как компонент, задающий структуру пропозиции, «выбирает» из ситуации только часть информации и дает определенный способ концептуализации, осмысления этой ситуации, - другими словами, предикат является семантической моделью ситуации, и как всякая модель, что-то подчеркивает, высвечивает, если угодно, выпячивает, а что-то затемняет, отодвигает на задний план или даже искажает. Данное предложение содержит те же самые аргументы, что и предложение с немаркированной пропозицией, в которой аргументы соотнесены с элементами ситуации, но имеет другую конфигурацию этих компонентов (другой внутренний синтаксис) и другую коммуникативную перспективу. Таким образом, при диалексии применяется так называемая аргументная стратегия, суть которой состоит в продвижении иерархически более «низких» аргументов в более высокую позицию. Функция таких преобразований состоит в том, чтобы акцентировать, продвигать в более престижные, более центральные позиции разных участников одной и той же ситуации и вообще формировать разные взгляды, точки зрения на ту же самую ситуацию. В результате происходит перенос акцента на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, поэтому данный процесс можно рассматривать как метонимию. То есть предлагаемая модель метонимии основана на представлении о метонимии как о сдвиге фокуса внимания, и в этом смысле может быть названа когнитивной.

Помимо ранжирования аргументов одной и той же денотативной ситуации примером диалексии могут служить случаи, когда в предложении отражается несколько ситуаций. Построение такого предложения начинается с преобразования пропозиций. Это может проходить несколькими способами.

Одна из пропозиций подвергается номинилизации и ее предикат превращается в имя действие (Nomen Actionis), который заполняет позицию агенса. Например: The description of the utterances presupposes some framework of descriptive terminology (to describe the utterance). Категория имен действия является категорией семантической, включающей в себя не только существительные со словообразовательно мотивированным процессуальным значением, но и существительные, у которых это значение является «автономным», словообразовательно не мотивированным. Поэтому термином имя действия обозначаются «процессуальные» существительные со значениями собственно действия, процесса, состояния , такие как wedding, duel, fatigue и др.

Другими способами передачи встроенной ситуации на поверхностном уровне предложения являются вторичная предикация, например: To view the language faculty as an organ like the heart involves a deep philosophical confusion, придаточные предложения - But whether we have been able to construct such a function tells us nothing about the mental mechanism, а также предложения с местоимениями, указывающими на предыдущий контекст -Human beings and their brains are physical objects; their minds are not, because they are capacities. This does not mean that they are spirits. Данный тип лексико-семантического рассогласования свойственен в особенности научным текстам, т. к. в полной мере отражает прагматические характеристики этого типа текста, а именно, его стремление к объектоцентричности и сжатой форме представления информации.

Следует отметить, что в результате лексико-семантического рассогласования между аргументами пропозиции и участниками ситуации помимо когнитивной метонимии, которую мы рассматриваем как перенос акцента на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, может возникать и стилистическая метонимия, в случае когда метонимически связанные концептуализации одной и той же ситуации порождают образ - Not only Fleet Street but the whole of the world was looking eagerly as the most fascinating girls scrambled for him. «Метонимический перенос приводит к сжатости высказывания, что почти автоматически заостряет внимание воспринимающего и акцентирует его сенсорное мышление, т. е. обеспечивает определенный уровень образности» . Это можно объяснить тем, что при метонимическом переносе «участвует все сознание в целом, не только мысли, но и чувства, эмоции, настроение человека, поэтому при наименовании возникают как логические, так и образные ассоциации».

Итак, подводя итоги, диалексия как тип лексико-семантического рассогласования, возникает вследствие нестандартного заполнения аргумента пропозиции участником ситуации, что часто приводит к метонимии. Причем характер метонимии различен. Мы можем говорить о когнитивной метонимии, кода при концептуализации некого фрагмента реальности происходит сдвиг фокуса внимания на другие, «смежные» компоненты той же самой денотативной ситуации, и о стилистической метонимии, когда метонимически связанные концептуализации одной и той же ситуации порождают образ.

Литература

1. Падучева, Е. В. Принцип композиционности в неформальной семантике/ Е. В. Падучева // ВЯ. - 1999. - №5. - С. 3- 23.
2. Outline of the Compositional Syntax Proceedings of the 16-th International Congres of Linguists 20-25 July 1997: [ Copy] 2: Philosophy of linguistics. D. G. Bogushevich Oxford: Elsevier Science Ltd., 1997. - 21 p.
3. Кустова, Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения Г. И. Кустова. - М.: Языки славянской культуры (Studia Philologica), 2004. - 472 с.
4. Падучева, Е. В. Ккогнитивной теории метонимии [Электронный ресурс]. -2004. - Режим доступа: http: //www.dialog-21.ru/Archive/2003/Paducheva. htm - Дата доступа: 05. 03. 2007.
5. Коряковцева, Е. И. Статус имени действия Е. И. Коряковцева ВЯ. -
   1996.- №3.- С.55-66.
6. Лютикова, В. Д. Метонимия как средство создания образности в идиолекте В. Д. Лютикова Лексика и фразеология русского языка: сб. науч. тр. Тюмен. гос. ун-т; редкол.: акад. Н. К. Фролов (отв. ред.) [идр. ] -Томск, 1998. - C. 54-59.
7. Чиршева, Г. Н. Стилистическая парадигматика и синтагматика метонимического переноса Г. Н. Чиршева Лексические единицы в различных функциях: межвуз. сб. науч. тр. Мордов. ун-т; редкол.: И. Б. Хлебникова (отв. ред.) [идр. ]- Саранск, 1992. - C. 16-22.

УРОВНИ ЯЗЫКА.

Единицы и отношения.

ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ

Главной Е этого уровня является слово как носитель лексиче­ского значения; кроме него, к этому уровню относятся также прирав­ниваемые к слову - по характеру своих значений и выполняемым функциям - неоднословные вторичные единицы языка: фразеологиз­мы, лексикализованные номинативные и предикативные сочетания слов, а также аббревиатуры. Лексико-семантический уровень аккуму­лирует и закрепляет итоги познавательной деятельности говорящего коллектива, выработанные в практике общения понятия. В силу этого лексико-семантический уровень существенно отличается от всех дру­гих уровней. Языковеды указывают на ряд определяющих его характе­ристик.

Словарный состав подвижен и проницаем, это открытый уровень языка. Новые факты действительности, попадающие в сферу челове­ческой деятельности, новые понятия, формирующиеся на этой основе, получают непосредственное отражение в словарном составе языка.

Лексика языка внутренне системно организована на разных семан­тических основаниях. Отмечается логическая подчиненность и сопод-чиненность словарного запаса. На этом основании выделяются различного ранга гиперонимы (генеральные, общие понятия) и гипо­нимы (видовые, логически подчиненные понятия). Гиперонимия и гипонимия пронизывают лексику языка от базовых, категориальных понятий до конкретных, единичных.

Систематическая организация лексики на семантических основа­ниях выражается и в таких явлениях языка, как многозначность, синонимия, антонимия, лексическая ассимиляция, семантическая со­четаемость слов и др. Примером системной организации лексики могут служить упоминаемые выше тематические группы слов и семантиче­ские (понятийные) поля.

Типы оппозиций слов по семемам и лексемам

Наличие у слова двух сторон - лексемы и семемы (тем более нескольких семем) позволяет одному слову входить в большое число разнообразных оппозиций. Представим для простоты, что лексема имеет одну семему. Тогда она, как оп­ределил Олег Михайлович Соколов, может вступать в сле­дующие девять отношений:

1. У двух слов тождественны лексема и семема. Это одно и то же слово (снег - снег).

2. У двух слов тождественны лексемы, но есть небольшие различия в семемах, хотя общность части семемы сохраняется. Это - явление многозначности слова (снег - атмосферные осадки и снег - седина).

3. У двух слов тождественны лексемы, но не имеют общих сем семемы. Возникает явление омонимии: ключ - приспо­ собление для открывания замка, ключ - источник воды, бью­ щий из-под земли.

4. Лексемы имеют общую часть (пересекаются), семемы то­ ждественны. Такие слова представляют собой морфологические или фонетические варианты слова (лиса и лисица, ноль и нуль).

5. Лексемы имеют общую часть и семемы имеют общую часть. Такой случай трактуется как однокорневая синонимия (верить - веровать, заходить - захаживать).

6. Лексемы имеют общую часть, семемы различны. Такие слова называются паронимами: кампания, аспирант и компа­ ния, аспират.

7. Две разные лексемы имеют тождественные семемы (языкознание - лингвистика, флексия - окончание). Такие слова называются омосемами.

8. Две различные лексемы несут семемы, имеющие об­ щую часть: делить - расчленять. Явление называется разно- корневой синонимией.

9. Две разные лексемы выражают две разные семемы. Это любые разные слова, например трактор - рассвет.

Все рассмотренные группировки могут быть представле­ны в таблице.

В расширенном контексте роль вида в формировании семантики пред­ложения уменьшается, так как в выражении протекания действия участ­вуют разнообразные языковые элементы. Это, помимо глагольного вида и способов действия, лексические показатели: наречия, местоименные слова и предложно-падежные сочетания с обстоятельственными времен­ными значениями (уже, еще, часто, каждый день, за час и т.

П.); синтак­сические конструкции (например, сложноподчиненные предложения с временными союзами типа пока, до тех пор как) и др.

В русском языке реализуется механизм семантического согласования всех аспектуальных элементов и их дублирования. По В. Г. Гаку (1924-2004), семантическое согласование – это повтор того или иного смысла в словосочетании или предложении, семантическое несогласование – от­сутствие такого повтора, а семантическое рассогласование – «комбина­ция противоположных (или ненужных) компонентов» [Гак 1972: 381]. Например, в следующем предложении Я сделаю эту работу за два дня, до понедельника конечный предел действия обозначен в самой глаголь­ной форме СВ и обстоятельствах времени.

Немаркированный член видовой оппозиции – НСВ – может имплици­ровать разнообразные аспектуальные контекстные смыслы, но при одно­значном выражении единичности и завершенности действия лексически­ми показателями в русском языке обязательно употребление СВ (анало­гичная ситуация наблюдается и в других славянских языках). Это являет­ся источником ошибок носителей неславянских языков, изучающих рус­ский язык, которые нередко не принимают во внимание обязательное в подобных случаях семантическое согласование контекстных элементов с формой СВ. Ср., например, неправильное употребление видов в следую­щих предложениях: *Он уже все, что я ему оставила, ел; *Делайте это сегодня полностью / до 7 часов вечера; *Вы уже писали свою статью? Сегодня мы *выполняли всё к 7 часам. Вчера я *переделывала статью за два часа; Завтра за два часа я *буду переделывать статью. НСВ может замещать СВ при обозначении завершенного действия лишь в том слу­чае, если аспектуальная характеристика действия (завершенность, ре­зультативность) вытекает из ситуации или контекста, но не актуализиру­ется специальными лексическими элементами (ср.: Я читала / прочитала эту статью, так что мы можем ее обсудить. Где вы покупали / купили этот словарь?)

Таким образом, НСВ и вне контекста конкретно-процессного или кон­кретно-длительного употребления сохраняет свое собственное видовое значение, которое препятствует замещению глаголами НСВ парных им глаголов СВ при наличии контекстных показателей завершения и резуль­тативности единичного действия. Однако при обозначении повторяю­щихся действий сочетаемость НСВ с такими обстоятельствами в русском языке является узуальной, что подтверждает нейтрализацию видовой оп­позиции в этом типе контекста, ср.: Обычно она перепечатывала такой текст за час. Как правило, мы выполняли все полностью к 7 часам. Гла­голы НСВ, единственно возможные в подобных контекстах, выступают как аспектуально нейтральные формы и поэтому свободно сочетаются с обстоятельствами типа за час, к 7 часам, полностью, подчеркивающими завершенность действия.

В чешском и словацком языках такая сочетаемость невозможна: более явно выраженное процессное значение глаголов НСВ препятствует их ис­пользованию в таких контекстах: чеш.

Takovy text ^přepisovala obyčejně za hodinu; словац. ^Prepisovala taky text obyčajne za hodinu. Более реальны следующие предложения: чеш. Takovy text přepisovala obvykle hodinu – Такой текст она обычно переписывала час или Takovy text přepsala (CB) obvykle za hodinu и словац. Prepisala (CB) taky text obyčajne za hodinu – букв. * Текст она обычно перепечатала за час. Польский язык здесь проявляет сходство с русским: Taki tekst ona zazwyczaj przepisywala (НСВ) w godzine.

Противопоставление СВ и НСВ связано в тексте с различными семан­тическими оппозициями, между которыми существует иерархические отношения. Реализация основной оппозиции глаголов СВ и НСВ по отно­шению к пределу действия обусловливает различение последовательных и одновременных действий и основанное на этом разграничение повест­вования и описания (см. § 29). Другие семантические оппозиции глаголов СВ и НСВ реализуются, как правило, при нейтрализации основного аспектуального противопоставления – действия с актуализацией его предела (конкретно-фактического значения СВ) и действия в процессе протекания (процессного значения НСВ). У целого ряда глаголов СВ и НСВ оппозиция по отношению к пределу действия нейтрализована в самом лексическом значении глаголов, которые независимо от вида вы­ражают в равной степени результативные действия. Таковы, например, глаголы мгновенного действия типа найти – находить. У подобных глаголов основная оппозиция СВ и НСВ строится лишь по отношению к признаку кратности.

При факультативной нейтрализации видового противопоставления, когда при обозначении одной и той же денотативной ситуации возможно употребление обеих видовых форм, глаголы СВ и НСВ могут различать­ся интерпретацией этой ситуации в модально-прагматическом отношении. Прагматические смыслы выражаются противопоставлением НСВ и СВ, в частности, при отрицании, когда из ситуации ясно, что действия еще не было, поэтому характер его протекания неважен, а также в побу­дительных предложениях с императивом. Так, при выражении побужде­ния не совершать действие при помощи вида различается просьба-запрет (НСВ) и предупреждение (СВ). Ср.: Не выливай мой кофе, пожалуйста! (Я его еще допью) / Не вылей мой кофе! (Я его еще допью). Закономерно­сти употребления видов в императиве могут быть обусловлены особенно­стями коммуникативной ситуации. Нейтральное побуждение к действию выражает СВ (Завтра на урок принесите этот журнал, а сейчас дос­таньте учебник), глаголы НСВ – более категоричное и нетерпеливое по­буждение (Доставайте скорее!). Но в этикетных конструкциях пригла­шения, приветствия, прощания функция нейтрального побуждения закре­пилась за НСВ, тогда как СВ выражает прямое побуждение к действию, мотивированному конкретной ситуацией. Ср.: Проходите! Раздевай­тесь! Садитесь! – Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и по­дождите врача там! Сядьте, пожалуйста, на другой стул, этот сло­ман. Богато прагматическими смыслами противопоставление видов в ин­финитиве, прежде всего в отрицательных предложениях, например: Оле завтра рано не вставать (= не надо вставать): каникулы; Оле завтра ра­но не встать (= не сможет встать): она очень поздно легла.

Вид может выступать как показатель своего рода определенности / неопределенности действия, в частности в вопросительных и отрицатель­ных предложениях (в плане прошедшего времени): СВ выражает извест­ное, ожидаемое действие, тогда как глагол НСВ указывает лишь на факт действия или его отсутствия [Рассудова 1968: 20-21]. Ср.: Алексей мне книгу не вернул, хотя я его об этом очень просил / Никакой книги мне Алексей не возвращал, ничего не знаю. Особенно богато дополнительны­ми прагматическими и темарематическими функциями употребление глаголов НСВ с общефактическим значением в плане прошедшего време­ни (об усложнении правил выбора форм прошедшего времени СВ и НСВ в диалогическом типе речи см. в § 36).

Идею о согласовании смыслов в речевых построениях подал Л. Теньер. Как теория лексических солидарностей она разрабатывалась Э. Коссериу; в русистику введена и разработана далее В, Г, Гаком [Гак 1972] как закон семантического согласования (семантической солидарности у Г. А.Золотовой),

конкретизировалась в работах Ю. Д. Апресяна [Апресян 1974, 1995] и др. Это - фундаментальный закон Языка. В отличие от структурной лингвистики, где принципиально важна грамматическая правильность предложения, но не его смысл (ср. слова Н. Хомского о приемлемости предложения Бесцветные зеленые идеи яростно спят, поскольку грамматически оно правильно), для нас основа предложения - его содержательный инвариант

Считая главной функцией языка коммуникативность, передачу содержательной информации, мы допускаем, что Язык обладает мощным комплексом механизмов, защищающих его от бессмыслицы. Основной из них - закон семантического согласования, который сводится к тому, что в любом высказывании семы, несущие тот или иной смысл, повторяются по крайней мере дважды.

Так, в предложении Мы приехали вчера дважды повторяется сема "множественность субъектов" (в «мы» и в форме глагола) и дважды - сема "прошедшее время" (в глаголе - формант л и вчера). ЗСС проявляется в трех возможных реализациях: 1) семантическое согласование; 2) семантическая совместимость; 3) семантическое рассогласование.

1. Семантическое согласование (селекция у Э. Коссериу) - это повторение одноименной семы "а" у двух или более компонентов М. Вслед за В. Г. Гаком представим этот случай в виде формулы: M1(a) +M2(a), например: Самолет летел на юг; Машина ехала к вокзалу; Собака бежала к дому - где одноименные семы представлены в каждой паре выделенных слов: самолет - средство передвижения по воздуху и лететь - перемещаться, двигаться по воздуху (о летательных машинах) ; машина - транспортное средство, и ехать - двигаться, перемещаться по суше или воде при помощи каких-либо средств передвижения и т.д.

2. Семантическая совместимость (сродство у Э. Коссериу) - это конъюнкция (сочетание, совмещение) двух сем, из которых одна имеет более широкое значение (а), а вторая - более конкретное (а+), но вместе с тем они не противоречат друг другу.

Примечание. У В. Г. Гака это - «семантическое несогласование». Мы употребляем термин «совместимость» не только потому, что согласование здесь все же есть, но и потому, что при первом восприятии несогласование» понимается как антоним «согласования».

Этот случай можно проиллюстрировать следующими примерами: Самолет (М1 а+) направлялся/следовал (М2,а) на юг; Машина (M1, а+) направлялась (М2, а) к вокзалу; Собака (М1, а+) направлялась (М2, а) к дому - где в отличие от первого случая глаголы направляться, следовать не характеризованы относительно способа передвижения и в этом отношении являются словами немаркированными, обобщающими по отношению к глаголам лететь, ехать, бежать. Формула имеет вид; M1 (a+) + М2(а) или наоборот: M1 (a) + М2 (а+).

Но в этих предложениях имеется и семантическое согласование, то есть реализуется формула (1) в отношении семы "направление" (директив); направляться на юг /к вокзалу /к своему дому. Эта сема - одна из трех,

характеризующих направление движения (кроме имени S). В примерах типа Самолет летел к югу между глаголом лететь и директивом к югу тоже налицо отношения не собственно согласования, а совместимости, поскольку русские бесприставочные глаголы движения выступают не только в сочетании с директивом-финишем, но и с компонентом «трасса» (ср. предложения: Самолет ле- тел над лесом - Где летел?; Машина ехала по переулку - Где ехала?; Собака бежала по двору - Где бежала?) и с компонентом «директив-старт»: Самолет летел с юга; Машина ехала из центра; Собака бежала со стороны деревни. Оба эти компонента - трасса и директив-старт окажутся невозможными при глаголе направляться, ср. неотмеченные: *Самалет направлялся над лесом /с юга; *Машина направлялась по переулку; *Собака направлялась по двору.

Относительно этих двух ипостасей ЗСС заметим следующее:

1) Именно семантическая совместимость часто интерпретируется как полное

отсутствие семантических связей. Но это не верно: компонент с (а+) «ориентируется» все-таки на сему а, как созвучную ему. Так, в предложениях: (1) Летам я жил в деревне; (2) Летам он написал статью; (3) Летом он приехал - синтаксема летом как бы индифферентна относительно характера протекания действия. Действительно, по отношению к жить и написать она - носитель семы немаркированной (сема "темпорализация", или локализация во времени), немаркированный член привативной оппозиции (§ 28) и для этих глаголов семантическое согласование реализовалось бы в предложениях с дименсивом Все лето я жил в деревне; и с терминативом За лето он написал статью, имеющими одноименные с жить и написать семы. Однако по отношению к глаголу приехать из всех представленных ИТГ возможна только летом, ср.: *Все лето он приехал; *3а лето он приехал. Соответственно, в (3) для глагола налицо семантическое согласование.

2) Как показал В. Г. Гак, языки могут «придерживаться» в основном того или иного способа согласования. Русский язык «предпочитает» семантическое согласование, поэтому в нем системны и частотны предложения типа Стаи стоит в углу; Ковер лежит на полу, Картина висит на стене; французский язык выберет немаркированный глагол находится. Конкретный глагол выбирается в случае нетривиального положения дел: Стол лежит в углу.

Расхождением в типе согласования объясняются ошибки инофонов. Нас семантическое согласование заставляет выбрать при глаголе сидеть словоформу на стуле: Я сидел на стуле. В иранских языках здесь выступит предлог, называющей местонахождение без характеризашш положения "на поверхности" (связь смыслов "сидеть" и "стул" системна),- предлог дар, (в корейском - частица -е). Если бы вместо стула выступал стол - предмет, не предназначенный для сидения, было бы выбрано сочетание предлогов дар рой-е (мез) - на столе (букв, "на лице стола"). Так как дар обычно соотносят с русским в, то у иранофонов ошибка Я сидел в стуле частотна, равно как ошибки типа Я пришел (вместо приехал) е Россию из Болгарии (из Германии) - у болгар и немцев. «Их» совместимость оборачивается «нашим» рассогласованием, то есть ошибкой.

То же в сочетаниях с локативами и директивами. В славянских языках (кроме болгарского), как известно, локативы и директивы формально

различаются и семантически согласуются с глаголом: жить, находиться, располагаться в Орле /на юге/ за лесом; направляться, лететь, идти в Орел /на юг/за лес. В болгарском, французском, грузинском языках есть одна форма, индифферентная к различиям локатив /директив-финиш, и ЗСС реализуется как семантическая совместимость; отсюда системны ошибки типа: *npuexaл в Орле, воспринимаемые русскими как семантическое рассогласование.

3. Семантическое рассогласование - явление, которое можно использовать как инструмент ответа на вопрос «Почему это неправильно?», чтобы понять механизм «правильности». Причин рассогласования по крайней мере две:

1) Отсутствие (0) контекстпартнера к семе а, то есть: М1(а)+М2(0), например: *С годами читал книги, где в градуативе с годами есть сема постепенности,

а в тексте такой семы нет; ср. предложения с восполненной семой

С годами читал все больше книг/все более серьезные книги/книги о все более серьезных проблемах; то же: *Самолет направляется с юга; и: Самолет направляется с юга на север. В этом варианте результатом всегда

является смысловая деструкция (разрушение) предложения;

2) Конъюнкция сем, противоположных по смыслу, например (а+) и (а-), когда формула имеет вид: Mi (а*) + М 2 (а~), например: *Все лето он приехал - где дименсив все лето имеет сему протяженности, а глагол приехать - одноактный (подробнее об этом ниже), что и объясняет неправильность предложения. При этом варианте результатом является:

- либо деструкция смысла предложения , см. пример со знаком «*», а также "зеленые идеи..." (сема материальности в зеленый и абстрактности в идеи).

- либо переосмысление компонента , ср. например, выражение перед

школой в предложениях: (1) Перед школой он остановился, где перед школой - локатив, образованный предметным именем школа и семантически согласующийся с глаголом остановиться, называющим прекращение перемещения в пространстве, и то же выражение в предложении (2): Перед школой он заболел ангиной - где нет сем локативности, предметности, но есть семы со значением "состояние", что заставляет понять словоформу перед школой как перед занятиями в школе, перед началом учебного года, то есть приписать предметному слову пропозитивный смысл . Ср. также: голубая мечта, черные мысли.

Такова суть и основные случаи проявления ЗСС. Реализуется же он, как уже говорилось, в конкретных механизмах: валентности, грамматического

присоединения и импликации (лексической солидарности).